Новосибирск военный: безопасность в тылу

В Великую Отечественную в огромном тыловом городе резко обострились вопросы, связанные с безопасностью. Это касалось как банального бандитизма, так и шпионажа. Как они отражались на населении и как боролись с этим соответствующие органы — рассказываем в очередном материале из цикла «Новосибирск военный».

Бандитизм

В ноябре 1941-го горисполком принял первые серьёзные постановления по охране общественного порядка с усилением милицейских постов, конным патрулированием по ночам, но жалобы от новосибирцев и руководителей предприятий поступали в горком и обком всё военное время: бандиты наводили на население ужас. Люди боялись вечерами гулять, перестали посещать концерты и театры, а рабочие страшились выходить во вторую смену и возвращаться домой после полуночи. Если в июне – августе 1942-го было зарегистрировано 1283 уголовных проявления, то за такой же период 1943-го — 1726. Во втором квартале 1944-го уровень преступности вырос ещё на 19%.

В 1943-м ситуация с бандитизмом дошла до коллективной жалобы в Москву на имя Берии:

«Последнее, крайне необходимое <…> преступно разворовывается у нас теми преступниками, которыми кишит город Новосибирск. Около 180 человек оказались обворованными вчистую: без белья, без постельных принадлежностей, без верхней одежды остались многие из нас. <…> Обворовывают нас днём, ночью, причём нахальство и дерзость вследствие безнаказанности этих воровских элементов доходит до того, что наличие нас ночью в своих жилищах не является препятствием для очищения наших квартир. <…> Мы не говорим уже о том, что абсолютно нет возможности проехать в трамвае — сотнями похищены хлебные и продовольственные карточки. <…> Ваши решительные, самые беспощадные меры могут Новосибирск привести в ряд безопасных городов Советского Союза».

Решение горсовета «О борьбе с хулиганством…», 1943 год

Часто преступления совершали несовершеннолетние. При горисполкоме создали комиссии по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью, по устройству детей, оставшихся без родителей, при отделениях милиции организовали детские комнаты, на базе отделения Сиблага на Каменском шоссе (ныне проспект Дзержинского, 34) разместили большой детприёмник-колонию с учебными мастерскими.

Детприёмник НКВД на Каменском шоссе

Много сил у органов правопорядка уходило на пресечение саботажа, дезертирства и хищений. Специальные подразделения НКВД сформировали для охраны Госбанка, водонапорных башен, музейных ценностей в оперном театре.

Проблема бандитизма в Новосибирске была застарелой. Преступность обострилась в войну — за счёт беженцев и «разгрузки тюрем». В 1943 году в нашем городе проживало «около 3 тысяч человек уголовного элемента». Конечно, власть принимала меры, но их было явно недостаточно.

Приказ о поощрении по службе сержанта милиции Мысливец, 1942 год

Вопрос бандитизма поднимали на заседаниях всех уровней. 19 февраля 1945-го бюро горкома «потребовало… считать одной из основных задач проведение самой беспощадной борьбы всеми мерами и средствами с уголовными и хулиганскими элементами».

Но бывало, что бандитов ловили и… снова отпускали. Протокол бюро горкома ВКП(б) №332 от 08.06.1945: «Грабительская группа из четырёх человек, будучи вооружённая револьверами и ломиками, специально изготовленными на заводе ЦАГИ, с марта месяца 1945 совершила ряд уличных вооружённых ограблений». Однако после того как преступников задержали, горпрокуратура не стала держать их под стражей. В ситуацию пришлось вмешаться первому секретарю обкома Кулагину, который распорядился «дать указание об аресте» освобождённых.

По окончании войны массовая демобилизация только усилила криминогенную обстановку. За восемь месяцев 1945 года зафиксировали 2482 случая краж (87% от общего числа), грабежей, убийств, хулиганства и мошенничества. Раскрываемость их составляет 71,1%.

15 октября в горкоме проходит большое совещание «об охране города».

«Состоялся крутой разговор. Перед работниками милиции была поставлена задача собрать сведения на всех проституток, притоносодержателей, скупщиков краденого, на всех лиц, которые ведут антиобщественный, паразитический образ жизни, и произвести массовые обыски и задержание подозреваемых в преступлениях. Операция проводилась в строгой секретности, в ночное время. В процессе реализации этих жёстких, но необходимых мер, погибло от рук бандитов немало сотрудников НКВД, но и банда „Черная кошка“, как и многие другие, прекратила существование. Преступность стала резко сокращаться, а авторитет милиции значительно возрос» (Г. В. Пашков).

Заметка о смертном приговоре за бандитизм, 1945 год

«В Новосибирске орудовали оснащённые трофейным оружием воровские банды — „Чёрная кошка“ и „Красный петух“. Грабили магазины, убивая сторожей — несчастных стариков и старушек с незаряженными дробовиками. Врывались в квартиры, поджигали дома и растаскивали в суматохе вещи погорельцев. <…> Тогдашняя милиция действовала быстро и решительно — за бандитов взялись мёртвой хваткой. Меньше чем за год навели порядок. На улицах города стало тихо и спокойно» (В. Н. Тарасов).

За военный период в Новосибирской области ликвидировали 127 банд, численность некоторых из них достигала 50–60 человек.

Контрразведка

Неудивительно, что наш город, средоточие заводов, конструкторских бюро, филиала ЦАГИ, быстрое становление нового оборонного центра привлекли внимание немецкой разведки. С высоких трибун, с газетных полос новосибирцев призывали к «ежесекундной бдительности». Ещё летом 1941 года руководитель области Михаил Кулагин устроил внезапную проверку безопасности некоторых производств. Результаты оказались крайне неутешительными.

«У нас режимное предприятие, а по территории болтается много людей. Некоторые наши после работы заходят в пивной ларёк, напиваются пьяными и говорят там о таких вещах, о которых не положено говорить» (Чусовских).

«Мы должны превратить наш город, каждое предприятие, каждый дом в крепость обороны. В наш город с мостом через Обь, с крупной промышленностью враг попытается забросить диверсантов, отъявленных преступников» (М. В. Кулагин).

Курсанты на крыльце школы на улице Коммунистической, 35а, конец 1930-х

И хотя часть сотрудников органов мобилизовали на фронт для работы в контрразведке, вопрос с кадрами в это сложное время получалось решать. В первые же недели войны в городе организовали краткосрочные курсы подготовки оперативного состава. Их удалось быстро развернуть на основе межкраевой школы главного управления государственной безопасности НКВД. Уже в конце июля 1941-го состоялся первый выпуск: 306 человек направили в действующую армию. В дальнейшем росли и срок обучения, и количество курсантов.

А в ноябре 1941-го эвакуация коснулась и чекистов. В новом здании курсов на Красном проспекте («Доме женихов») разместили Московское военно-техническое училище войск НКВД имени В. Р. Менжинского.

Кстати, в состав этой организации входил и военный оркестр под управлением капельмейстера Василия Агапкина — автора популярнейшего марша «Прощание славянки», написанного ещё до Первой мировой и исполняемого до сих пор.

А курсы переехали в Военный городок, где осенью 1943-го были реорганизованы в школу созданного главного управления контрразведки «Смерть шпионам!» («Смерш»). Всего за время Великой Отечественной в Новосибирске подготовили около 4000 военных чекистов. 27 октября 1944 года новосибирской школе было постановлено вручить Красное знамя.

Продолжалась оперативная работа и на территории региона.

«Наплыв вражеской агентуры в Новосибирскую область в несколько раз больше, чем в другие области Сибири <…> Большинство агентов засылается либо под видом бежавших из плена, либо под видом бывших в окружении, либо под видом эвакуированных из временно оккупированных областей» (Л. А. Малинин).

Успешно была проведена радиоигра с абвером «Фисгармония», пресечена шпионская деятельность сотрудников китайского консульства. За годы войны в Новосибирске, Бердске, Карасуке выявили и разгромили разведгруппы Шаповалова, Фрамкина, Шилова и другие, не нашедшие в области агентурную опору. Арестовали 246 агентов иностранных разведок, 96 диверсантов. Противнику не удалось вывести из строя ни одного объекта в регионе.