Рубрика: История Победы

Новосибирск военный: безопасность в тылу

В Великую Отечественную в огромном тыловом городе резко обострились вопросы, связанные с безопасностью. Это касалось как банального бандитизма, так и шпионажа. Как они отражались на населении и как боролись с этим соответствующие органы — рассказываем в очередном материале из цикла «Новосибирск военный». Бандитизм В ноябре 1941-го горисполком принял первые серьёзные постановления по охране общественного порядка с усилением милицейских постов, конным патрулированием по ночам, но жалобы от новосибирцев и руководителей предприятий поступали в горком и обком всё военное время: бандиты наводили на население ужас. Люди боялись вечерами гулять, перестали посещать концерты и театры, а рабочие страшились выходить во вторую смену и возвращаться домой после полуночи. Если в июне – августе 1942-го было зарегистрировано 1283 уголовных проявления, то за такой же период 1943-го — 1726. Во втором квартале 1944-го уровень преступности вырос ещё на 19%. В 1943-м ситуация с бандитизмом дошла до коллективной жалобы в Москву на имя Берии: «Последнее, крайне необходимое <…> преступно разворовывается у нас теми преступниками, которыми кишит город Новосибирск. Около 180 человек оказались обворованными вчистую: без белья, без постельных принадлежностей, без верхней одежды остались многие из нас. <…> Обворовывают нас днём, ночью, причём нахальство и дерзость вследствие безнаказанности этих воровских элементов доходит до того, что наличие нас ночью в своих жилищах не является препятствием для очищения наших квартир. <…> Мы не говорим уже о том, что абсолютно нет возможности проехать в трамвае — сотнями похищены хлебные и продовольственные карточки. <…> Ваши решительные, самые беспощадные меры могут Новосибирск привести в ряд безопасных городов Советского Союза». Решение горсовета «О борьбе с хулиганством…», 1943 год Часто преступления совершали несовершеннолетние. При горисполкоме создали комиссии по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью, по устройству детей, оставшихся без родителей, при отделениях милиции организовали детские комнаты, на базе отделения Сиблага на Каменском шоссе (ныне проспект Дзержинского, 34) разместили большой детприёмник-колонию с учебными мастерскими. Детприёмник НКВД на Каменском шоссе Много сил у органов правопорядка уходило на пресечение саботажа, дезертирства и хищений. Специальные подразделения НКВД сформировали для охраны Госбанка, водонапорных башен, музейных ценностей в оперном театре. Проблема бандитизма в Новосибирске была застарелой. Преступность обострилась в войну — за счёт беженцев и «разгрузки тюрем». В 1943 году в нашем городе проживало «около 3 тысяч человек уголовного элемента». Конечно, власть принимала меры, но их было явно недостаточно. Приказ о поощрении по службе сержанта милиции Мысливец, 1942 год Вопрос бандитизма поднимали на заседаниях всех уровней. 19 февраля 1945-го бюро горкома «потребовало… считать одной из основных задач проведение самой беспощадной борьбы всеми мерами и средствами с уголовными и хулиганскими элементами». Но бывало, что бандитов ловили и… снова отпускали. Протокол бюро горкома ВКП(б) №332 от 08.06.1945: «Грабительская группа из четырёх человек, будучи вооружённая револьверами и ломиками, специально изготовленными на заводе ЦАГИ, с марта месяца 1945 совершила ряд уличных вооружённых ограблений». Однако после того как преступников задержали, горпрокуратура не стала держать их под стражей. В ситуацию пришлось вмешаться первому секретарю обкома Кулагину, который распорядился «дать указание об аресте» освобождённых. По окончании войны массовая демобилизация только усилила криминогенную обстановку. За восемь месяцев 1945 года зафиксировали 2482 случая краж (87% от общего числа), грабежей, убийств, хулиганства и мошенничества. Раскрываемость их составляет 71,1%. 15 октября в горкоме проходит большое совещание «об охране города». «Состоялся крутой разговор. Перед работниками милиции была поставлена задача собрать сведения на всех проституток, притоносодержателей, скупщиков краденого, на всех лиц, которые ведут антиобщественный, паразитический образ жизни, и произвести массовые обыски и задержание подозреваемых в преступлениях. Операция проводилась в строгой секретности, в ночное время. В процессе реализации этих жёстких, но необходимых мер, погибло от рук бандитов немало сотрудников НКВД, но и банда „Черная кошка“, как и многие другие, прекратила существование. Преступность стала резко сокращаться, а авторитет милиции значительно возрос» (Г. В. Пашков). Заметка о смертном приговоре за бандитизм, 1945 год «В Новосибирске орудовали оснащённые трофейным оружием воровские банды — „Чёрная кошка“ и „Красный петух“. Грабили магазины, убивая сторожей — несчастных стариков и старушек с незаряженными дробовиками. Врывались в квартиры, поджигали дома и растаскивали в суматохе вещи погорельцев. <…> Тогдашняя милиция действовала быстро и решительно — за бандитов взялись мёртвой хваткой. Меньше чем за год навели порядок. На улицах города стало тихо и спокойно» (В. Н. Тарасов). За военный период в Новосибирской области ликвидировали 127 банд, численность некоторых из них достигала 50–60 человек. Контрразведка Неудивительно, что наш город, средоточие заводов, конструкторских бюро, филиала ЦАГИ, быстрое становление нового оборонного центра привлекли внимание немецкой разведки. С высоких трибун, с газетных полос новосибирцев призывали к «ежесекундной бдительности». Ещё летом 1941 года руководитель области Михаил Кулагин устроил внезапную проверку безопасности некоторых производств. Результаты оказались крайне неутешительными. «У нас режимное предприятие, а по территории болтается много людей. Некоторые наши после работы заходят в пивной ларёк, напиваются пьяными и говорят там о таких вещах, о которых не положено говорить» (Чусовских). «Мы должны превратить наш город, каждое предприятие, каждый дом в крепость обороны. В наш город с мостом через Обь, с крупной промышленностью враг попытается забросить диверсантов, отъявленных преступников» (М. В. Кулагин). Курсанты на крыльце школы на улице Коммунистической, 35а, конец 1930-х И хотя часть сотрудников органов мобилизовали на фронт для работы в контрразведке, вопрос с кадрами в это сложное время получалось решать. В первые же недели войны в городе организовали краткосрочные курсы подготовки оперативного состава. Их удалось быстро развернуть на основе межкраевой школы главного управления государственной безопасности НКВД. Уже в конце июля 1941-го состоялся первый выпуск: 306 человек направили в действующую армию. В дальнейшем росли и срок обучения, и количество курсантов. А в ноябре 1941-го эвакуация коснулась и чекистов. В новом здании курсов на Красном проспекте («Доме женихов») разместили Московское военно-техническое училище войск НКВД имени В. Р. Менжинского. Кстати, в состав этой организации входил и военный оркестр под управлением капельмейстера Василия Агапкина — автора популярнейшего марша «Прощание славянки», написанного ещё до Первой мировой и исполняемого до сих пор. А курсы переехали в Военный городок, где осенью 1943-го были реорганизованы в школу созданного главного управления контрразведки «Смерть шпионам!» («Смерш»). Всего за время Великой Отечественной в Новосибирске подготовили около 4000 военных чекистов. 27 октября 1944 года новосибирской школе было постановлено вручить Красное знамя. Продолжалась оперативная работа и на территории региона. «Наплыв вражеской агентуры в Новосибирскую область в несколько раз больше, чем в другие области Сибири <…> Большинство агентов засылается либо под видом бежавших из

Новосибирск военный: 22 июня 1941 года — чёрный день календаря

Утро воскресного дня 22 июня выдалось очень солнечным и тёплым. Только что прошли школьные выпускные вечера, люди были радостными и счастливыми, шли отдыхать в парки, к Оби. После полудня небо у реки потемнело, порывы ветра, пошёл дождь, посыпался град. В городе кто-то собирался в кино — в кинозале «Октябрь» (ныне «Победа») шла американская «Песнь о любви»; кто-то в театр — в «Красном факеле» давали «Машеньку» в постановке Веры Редлих, а в летнем театре сада имени Сталина — «Баядерку» Имре Кальмана. Солнце было ещё высоко, но люди спешили закончить свои личные дела и уже задумывались о новой трудовой неделе. Около трёх часов дня из чёрных тарелок репродукторов раздались нестрашные ещё слова: «Внимание, говорит Москва! В 12 часов будет передано важное правительственное сообщение». Их повторяли снова и снова. Через час горожане услышали историческое обращение народного комиссара иностранных дел Вячеслава Михайловича Молотова: «Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий…». Правительственное сообщение «На какое-то время воцарилась молчание, народ на мгновенье оцепенел: то ли растерялся от неожиданности начала войны, то ли оценивал своё, совсем не радужное будущее. Помню, это молчание длилось несколько секунд, потом какие-то возгласы и причитания женщин, помню изменившиеся лица мужчин, по которым мгновенно прошла тень печальных раздумий» (Ю. А. Шадрин). Митинг в саду имени Сталина. 22 июня 1941 года Вместо праздничных гуляний в парках прошли многолюдные митинги. Только за этот вечер 22 июня по городу их было проведено более 3000. Порыв един: «нанести сокрушительный удар зарвавшемуся агрессору». На митингах и собраниях коллективно писали письма Сталину, Молотову, маршалу Тимошенко. Митинг в литейном цехе завода Сибметаллстроя. 22 июня 1941 года Это был шок. Многие просто не могли поверить. Ведь у нас с Германией был пакт о ненападении, было годами внушаемое сознание мощи нашей Красной армии, напасть на которую равно самоубийству. «Если завтра война, всколыхнётся страна, от Кронштадта до Владивостока. Всколыхнётся страна, велика и сильна, и врага разобьем мы жестоко». Некоторые думали, что, скорее всего, это провокация на границе и завтра всё благополучно разрешится. Кто-то помоложе считал военный поход игрой, увлекательной прогулкой с пикниками в поле. Но люди, прошедшие Первую мировую, Гражданскую, знавшие правду о «незнаменитой» Финской войне, понимали, что дело митингами и протестами не ограничится, что это глубочайшая трагедия. С приходом беды сразу включилось «народное сознание». Вспомнились и славянская мифология с днём Скипера Змея (Змеиный день), который выпадает как раз на 22 июня, и народные приметы: вчерашний «кровавый» закат солнца и ливень с ветром и градом. Зашептались бабки по углам: «накликали», дескать. Через 20 минут после обращения Молотова в городской военкомат пришёл первый доброволец с заявлением о направлении его в действующую армию. История сохранила его фамилию — слушатель партийных курсов Совин. В 16:57 областным руководством была получена телеграмма из Москвы об объявлении с 23 июня всеобщей мобилизации в связи с началом войны. Только до конца июня в Новосибирске было подано почти 7000 заявлений с просьбой об отправке на фронт. Среди этих добровольцев было почти 2500 женщин. Около 4000 заявлений пришлось только на первые же дни. И стар и млад: 84-летняя Августа Павловна Лысковец вместе с дочерью, вся семья Легаловых, четыре брата Жарковых. Врали про возраст мальчишки. «Ребята целыми улицами шли в военкоматы, очереди были огромные, все боялись опоздать, не принять участие в этой войне. И мало кто из них вернулся» (М. В. Белова). «Мы проводили папу. Я помню этот эшелон, как много было людей. Я кричала: „Папочка! Папочка! Не езди никуда, тебя убьют!“ Всё-таки пуля подстрелила его. Так мы с мамой и проводили отца» (Л. Д. Малюшко). «Поезд начал медленно отходить. Одна из провожающих женщина ухватилась за ступеньку, ведущую в вагон, и волочилась, волочилась за медленно тронувшимся вагоном, плача навзрыд. Машинист поезда видел эту женщину, уцепившуюся за ступеньки вагона, и поезд двигался медленно-медленно. Женщина не отпустила рук от ступеньки вагона, пока её не снял провожающий офицер. Женщины мудрее мужчин: они знали, что такое война, а мужчины распевали песни под гармонь, рассчитывая на молниеносную войну, надеясь быстро разгромить врага и с победой и наградами вернуться домой» (В. Н. Мамонов). И наряду с райвоенкоматом жители города пошли… в ЗАГСы. Число пар, зарегистрировавших официальный брак в первые дни войны, выросло в десяток раз по сравнению с предыдущей неделей. В первую очередь это касалось военнослужащих и семей, уже живших гражданским браком и имевших детей. Это обеспечение социальной защиты ещё даст свои положительные результаты. Также повышенная нагрузка была у работников почты. Все хотели связаться с родными в разных уголках страны. В зале почтамта даже было организовано дежурство членов партии, которые внимательно следили за посетителями. Из отчёта: «Настроение масс, отправляющих письма, переводы, спокойное и уверенное в победе нашей страны над фашистами Германии. Все возмущены наглым налётом на наши границы и советские мирные города». Управление внутренних дел также докладывало, что в воскресенье, 29 июня, с самого утра у единственной Вознесенской церкви наблюдалось «небывалое скопление верующих», а в органы власти посыпались просьбы об открытии церквей. Запись добровольцев в Москве Но не все желающие могли уйти на фронт. У многих была бронь. Город уже тогда был промышленным центром Сибири. Здесь работало много высококвалифицированных инженеров, рабочих, узких специалистов, сотрудников органов и функционеров. Но и эти, освобождённые от призыва, люди писали заявления, старались попасть на войну, находили лазейки. В 1941 году из Новосибирской области было призвано более 212 000 человек. Нужно уточнить, что в 1941-м её территория сильно отличалась от нынешней. В неё также входили ныне отдельные Томская область с Нарымским краем и Кемеровская. Её площадь была в три раза больше теперешней, а численность населения — в два с лишним раза выше. Карта Новосибирской области 1938 года Экономика области была сопоставима с экономикой целой союзной республики, Белоруссии. Область была седьмой в стране по посевам зерновых, и третьей по количеству скота. На её долю приходилось 7,8% всего производимого в стране животного масла, 3% мяса, большое количество других продуктов. Этот регион, насыщенный углём и металлом, являющийся хлебной житницей и скотоводческой базой, богатый хорошим лесом, занимал значимую нишу в оборонном потенциале страны. Лишь немногие знали о начале войны ещё до радиообращения Молотова. Конечно, это руководители органов безопасности, советской и партийной власти. В обкоме партии под руководством Михаила Васильевича Кулагина уже шло экстренное заседание. Фрагмент из личного дела М.В. Кулагина Сам Кулагин менее месяца как был переведён к нам из Белоруссии и только

Новосибирск военный: оборонный щит страны

В годы Великой Отечественной войны почти все предприятия Новосибирска были переоборудованы под выпуск продукции для обороны. Оловозавод начали строить в 1940 году, открытие предприятия намечали на 1943-й. В 1941-м сюда эвакуировали завод из Подольска. В ещё не достроенных зданиях цехов начали монтаж оборудования. Дело шло трудно: «Тут такая пробка с ручкой, если забился насос, вода вот сюда побежала, а вода ледяная, руки немного погреешь и дальше работаешь» (А. К. Удовиченко). 22 февраля 1942-го практически на улице, в помещении, покрытом вместо крыши брезентом, запустили отражательную печь и в 12 часов ночи разлили первую плавку — 150 кг чёрного олова. На судоремонтном заводе выпускают 100-миллиметровые миномёты, мины М-50, изготавливают тару. На его площадку прибыли Киевский судостроительный-судоремонтный завод и иногородние специалисты. Вместе с затонцами они построили несколько бронекатеров типа 1124 — их ещё называли «речными танками». В годы войны со стапелей сошли три катера, они были отправлены на Дальний Восток и принимали участие в Маньчжурской наступательной операции, а ещё три в 1945–1946-м ушли на Днепр и Дунай. Производство мин Боевая слава старейшего городского завода «Труд» зародилась ещё в Первую мировую. Тогда предприятие делало корпуса для мин. С началом Великой Отечественной оно начинает выпускать горно-обогатительное оборудование. Стране срочно нужны алмазы — это поставки нового вооружения. Кроме того, производят военную продукцию: высокоточные камеры для реактивных снарядов, корпуса 120-миллиметровых мин. От рабочих посыпались рацпредложения. «Корпуса мин на прочность испытывали высоким давлением. Я сумел придумать оснастку, необходимую для испытаний. Тогда меня старые рабочие шутливо называли Кулибиным» (М. С. Гладков). Другой новосибирский машиностроительный завод — имени XVI партсъезда (ныне «Станкосиб») — выдаёт снарядные гильзы, детали 50-миллиметровых мин и реактивных снарядов. А ещё — станки: усовершенствованные модификации и новые фасонно-токарные и специальные. За годы войны их изготовили более 2300. Валя Мешкова — комсомолка завода имени XVI партсъезда — на изготовлении деталей выполняла до двух норм в смену Завод расточных станков начали возводить осенью 1940 года. Следующим летом работы оживили как стройку «Тяжстанкогидропресса». Сюда эвакуировали станкозаводы из Краснодара и Краматорска, Таганрогский завод гидропрессов, а также Ленинградское центральное бюро тяжстанкостроя. На предприятии работало много молодёжи. Бригада формовщиков, которой руководил 16-летний комсомолец Витя Дурнов, в 1943 году стабильно перевыполняла плановое задание до 132%. В 1944-м на завод стали поступать для восстановления повреждённые станки из Сталинграда. Участок чугунолитейного цеха завода имени Ефремова Перестройка производства требовала и увеличения энергетической мощности, и технологического пара. На Левобережной ГРЭС (ТЭЦ-2) значительно ускорили темпы монтажа второго турбогенератора, и, несмотря на нехватку оборудования, в августе 1941-го он был запущен, а в ноябре ввели в действие и третий котёл. «Я работал 12 часов через 12. Ни выходных, ни отпусков, ничего, вот 4 года. Это если нормальный график. А если ненормальный, значит, смены нет, 36 часов» (Н. С. Папакин). ТЭЦ работала практически без перерыва, даже летом. Для полного обеспечения предприятий неподалёку активизировали строительство ещё одной станции — ТЭЦ-3. На ней установили генераторы, эвакуированные из Донбасса, Харькова, Ростова. Энергетики давали не только свет и тепло — на базе отходов котельного цеха наладили выпуск строительного шлакобетона, а из отходов химического цеха изготавливали зубной порошок под оптимистическим названием «Пробуждение». Осенью 1941 года из 179-го комбината был выделен металлургический завод, получивший имя своего первого директора А. Н. Кузьмина, прибывшего с Украины вместе с 200 специалистами. Технологическое оборудование для предприятия привезли из США, станки, краны, вспомогательное эвакуировали с «Запорожстали». В мае 1942 года запустили основной агрегат — полунепрерывный стан 810, и завод произвёл первые тонны дефицитной тонкой стальной ленты, а в декабре и горячекатаную стальную полосу, которую использовали для изготовления пулемётных лент, гильз и пуль, а также в самолётостроении. Прокат металла на заводе №702 В августе 1941-го на площадку завода №3 179-го комбината приехал патронный завод №188 из Подольска с оборудованием и более чем 3000 работников и членов их семей. Уже 12 сентября принята первая партия патронов калибра 7,62 мм с пулей Б-32 в количестве 250 000 штук, а всего за сентябрь на предприятии сделали около 4 млн таких патронов. Завод передан в наркомат вооружения с №524, а вскоре слит с №188 (впоследствии он станет заводом НВА). Эшелоны боеприпасов шли на фронт чётко по графику. Предприятие награждено орденом Отечественной войны первой степени. Завод №2 комбината (ныне «Луч») ещё до войны выпускал механические головные взрыватели мгновенного и замедленного действия для артиллерийских снарядов. Поздней осенью 1941 года сюда эвакуировали часть комбайнового завода «Новая Тула». С ним прибыло и современное по тому времени оборудование — немецкие автоматы «Шютте». «Автоматы эти поставлены нам немцами вскоре после того, как был подписан договор о ненападении. Потом, когда немцы бомбили Тулу, наш завод не трогали, когда другие эшелоны под бомбами шли, а у нас только локомотив обстреливали, — фашисты надеялись на своём оборудовании близ самой Москвы производство развернуть» (М. В. Кирилочкина). Предприятие «Сибтекстильмаш» создавали тоже на базе Тульского комбайнового завода, а также эвакуированного оборудования заводов из Ростова-на-Дону. «Зима в тот год была лютая. Морозы доходили до 40 градусов и ниже. Но работа кипела днём и ночью. Покрытые тепляками, отапливаемые кострами, заполненные дымом и гарью помещения были полны людей» (В. С. Филатов). В феврале 1942 года завод произвёл первую партию гильз для снарядов. Сначала предприятию дали №187А, а в марте 1942-го (после вывода из состава 179-го комбината) — №556. В конце 1943 года коллектив перешёл на более сложный выпуск стальных орудийных гильз. За время войны 556-й отгрузил более 10 млн орудийных гильз. Завод №325 был основан осенью 1941-го на базе завода №513, эвакуированного из Ростова-на-Дону, а в апреле 1942-го выделился в самостоятельное предприятие, которое специализировалось на выпуске корпусов 20- и 23-миллиметровых снарядов. Всего завод №325 дал фронту 53,5 млн снарядов, а также 6,5 млн снарядов для противотанковой артиллерии. Поточная линия завода №325 Завод измерительных приборов работает в Чике. Артиллерийский полигон там начали строить ещё до войны — для испытаний продукции «Сибкомбайна». В октябре 1941-го сюда эвакуировали Павлоградский полигон из-под Днепропетровска. Строительство цехов, лабораторий, коммуникаций вели в очень сжатые сроки, во многом силами заключённых Сиблага. 20 ноября был произведён первый контрольный выстрел из 45-миллиметровой пушки. Условия работы на полигоне были очень тяжёлыми. Казарменное положение, жёсткая дисциплина и сжатые сроки вызывали хроническую усталость и обмороки. Кроме проведения испытаний, завод собирал патроны для 37-миллиметровых пушек. «Работаем, а начальник цеха стоит рядом, разговаривает с нами или возьмёт картонку и машет в

Новосибирск военный: «Нам нужен выстрел»

К началу Великой Отечественной войны новосибирский комбинат №179, более известный нам как завод «Сибсельмаш», представлял собой большую стройку с небольшим производством. Было освоено лишь 10% проектных мощностей по выпуску 76- и 122-миллиметровых снарядов, 25% — по выпуску 152-миллиметровых. Осенью 1941-го на заводскую площадку эвакуировали 15 различных предприятий, 6070 единиц станочного и иного оборудования. И этот комбинат должен был выдавать 40–45% боеприпасов всего профильного наркомата! «Нам нужен выстрел, выстрела мы не даём. Нам нужно освоение мощностей, мощности мы не осваиваем», — ставит задачу первый секретарь обкома Михаил Кулагин. Он обращается к Сталину с предложением оптимизировать производство для эффективного оперативного управления. Наркомат боеприпасов поддержал разукрупнение. Из комбината выделили семь отдельных предприятий. Мы писали о них. К концу 1941 года завод поставил на фронт 580 вагонов военной продукции. В следующем году объём её выпуска увеличивается уже в 16 раз. Отправка боеприпасов на фронт на 179-м комбинате. 1941–1945 годы Предприятие по производству сеялок, веялок и комбайнов превратилось в огромный комбинат по изготовлению боеприпасов для фронта. Сибирякам также доверили выпускать и совершенно новое вооружение — реактивные снаряды РОФС-132, которыми комплектовали наши знаменитые «Катюши». Задача — из разряда приоритетных. «Сроки были жёсткими, специалистов не хватало. Чтобы преодолеть искушение уйти на отдых домой, сдали свои пропуска главному технологу. Работали по две смены. Перерывы на сон были короткими. Спали тут же, в отделе, на сдвинутых столах или широких щитах, на которых в светокопии разрезали синьки. Через месяц первую опытную партию нового изделия М-1 мы отгрузили на фронт» (Журенков Ф. В.). Положение с кадрами было тяжелейшим. Дирекция как могла удерживала рабочих. По решению обкома партии на заводы привлекали женщин, подростков. Десятки тысяч жителей сельских районов также мобилизовывали в трудовые батальоны, привозили ребят и из европейской части. Они составляли большую часть работников, особенно в цехах с конвейерными операциями. Завод №65. Конвейерное производство 122-миллиметровых снарядов «Когда нас, группу ребятишек, привели к генералу, он сказал: „Вы бы ещё из детского сада привели!“ Так нас распределили по цехам. По конвейеру шли снаряды, а я должна была выхватить, поставить штамп и снова положить на конвейер. Поскольку конвейер высокий, а я ещё маленькая, меня и ставили на эти же ящики» (Верба В. И.). Новичков обучали тут же — в цехах, в школе ФЗО комбината. Зачастую там и жили. Бывало, с завода отпускали помыться раз в две недели. Дирекция как могла пыталась помочь работникам. Внедрили систему поощрения для тех, кто добился сверхплановой выработки продукции. 200 граммов хлеба прибавляли к норме тем, кто перевыполнил задание на 200%, булочку — на 400%, булочку и стакан кофе — на 600%… Время шло, и вчерашние «фабзайчата» становились настоящими мастерами, выходили на стахановские рубежи. Ваня Бычков 1930 года рождения, делегат II съезда молодых рабочих Кадровый дефицит восполняли и силами трудармии, заключённых. Для интернированных эстонцев и поволжских немцев неподалёку организовали специальный лагерь. Его называли «Копай-город»: 12 землянок по 96 нар в каждой — половина окошка в земле, половина — на улице. Позже для этих работников выстроили двухэтажные бараки. 11–12-часовые смены без выходных и отпусков, с одной пересменой в месяц, тяжёлый физический труд приводили к хронической усталости, что выливалось не только в большое количество брака, но и в травматизм. Люди часто калечились, а порою и гибли. И это тоже был счёт военных потерь. «Бывало, простоишь у верстака две смены, от усталости качает, засыпаешь стоя. И только соберёшься отдохнуть, как вдруг срочный заказ приносят, „боевик“, как мы тогда их называли. Стряхиваешь дремоту — и снова к верстаку» (Могулов П. Ф.). Даже праздники были рабочими, но с повышенными социалистическими обязательствами, с максимальной производительностью труда, с перечислением заработанных средств в фонд обороны. Только за неделю усиленной помощи героическому Ленинграду в январе 1942 года коллектив комбината внёс 1 314 000 рублей. Широко развивается рационализаторство. За годы войны на предприятии было подано 4642 рацпредложения, удалось сэкономить 155 млн рублей. Передовики модернизировали станки и производили продукции во много десятков раз выше нормы. Например, в 1943 году М. Н. Королёв внедрил новую технологию охлаждения матрицы. Его идеи дали комбинату экономию 2 млн рублей, а сам рабочий получил орден Ленина. 15 станочников предприятия заменили 264 человека, ушедших на фронт. Отсюда пошло движение «тысячников». 30 марта 1942 года, встав на стахановскую суточную вахту, П. Е. Ширшов выполнил задание на 2000%. Этому примеру последовали другие. Завод №65. Поточное производство 122-миллиметровых снарядов Но социально-бытовые условия у работников комбината были удручающими, даже нетерпимыми. В декабре 1944-го, за полгода до конца войны, крупнейший в СССР производитель боеприпасов — комбинат №179 — подвергся резкой критике на XVI пленуме новосибирского горкома ВКП(б). Там было сказано, что начальники не только не принимали меры по улучшению материально-бытового обеспечения заводчан, но зачастую даже не знали, где и как те живут. Например, в обширной «справке о фактах бесчеловечного отношения к рабочим на комбинате №179» инструктор орготдела Сафронова пишет: «В результате преступного отношения отдельных руководителей производства комбината к рабочим наблюдается массовое истощение молодых рабочих, кончающееся смертельным исходом». Фрагмент справки в обком партии Конечно, война расставляла свои приоритеты, оборонный план был превыше всего, но в создании условий для эффективной работы от руководителей предприятий зависело всё-таки решительно много. И справедливо будет отметить, что трудности в создании хотя бы минимальных бытовых удобств были характерны не только для 179-го комбината, но и для других предприятий города той поры. Многие недостатки так и не удалось устранить даже после войны. И все уже ждали скорой Победы, ловили её предвестников в явлениях природы, новостях с фронта. В сентябре 1944-го предприятие посетил трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, успевший немного поработать здесь в юности. «Покрышкин приехал на завод неожиданно. Встречу не готовили. Несколько часов он провел в цехах, и уже довольно поздно вечером Саханицкий пригласил его к себе в кабинет. Я тогда задержалась у себя в завкоме. Помню, очень удивилась, когда позвонил директор: „Слушай, срочно нужен баян, причём желательно вместе с Левкиным“. В клубе Левкина (замечательный музыкант, которого на комбинате все любили) уже не было. Еду на машине Саханицкого к баянисту домой. Вытаскиваю его из постели. И до глубокой ночи комсомольцы из цехов, дорогой гость и наш директор пели песни. Очень хорошо пели. Александр Иванович был очень растроган» (Лалетина В. Н.). Группа руководителей при посещении комбината №179 А. И. Покрышкиным. Сентябрь 1944 года. Первый ряд (слева направо): М. В. Кулагин (первый секретарь

Новосибирск военный: культурный ковчег

Военную прописку в Новосибирске 1940-х получили знаменитый Ленинградский государственный академический театр драмы имени А. С. Пушкина, Ленинградский Новый театр юного зрителя, Московский государственный театр кукол Сергея Образцова, Белорусский государственный еврейский театр. Работали в городе и собственные театральные коллективы. О его культурной жизни в период Великой Отечественной продолжаем рассказывать в новой публикации из цикла к юбилею Победы. 3 сентября 1941 года из Ленинграда в Новосибирск прибыл театр имени А. С. Пушкина (Александринка). В составе труппы были народные и заслуженные артисты Екатерина Корчагина-Александровская, Юрий Юрьев, Василий Меркурьев, Константин Скоробогатов, Николай Черкасов и другие. «Помню, с каким радостным изумлением приехавшие актёры говорили о нашем городе и о нас: „Мы думали, что тут медведи ходят по улицам, а оказалось, что здесь такая высокая культура, гораздо выше, чем в иных европейских городах страны. А какой зритель!“» (З. Ф. Булгакова). Театр был «союзного подчинения», и город отвёл пушкинцам здание «Красного факела» вместе с квартирами сотрудников. Наш же театр перевели в город Сталинск (Новокузнецк). Уже через три недели после прибытия, 24 сентября, Александринка представила новосибирцам поднимающий патриотический дух спектакль «Суворов». Главную роль в нём исполнил К. В. Скоробогатов, уже известный сибирякам по популярному кинофильму «Пугачёв». Пьесу со сценой взятия Берлина русской армией в 1760 году публика приняла восторженно. Сцена из спектакля «Суворов», 1941 год. Фото: архив театра имени А. С. Пушкина Репертуар академического театра состоял во многом из русской классики, но уже в 1941 году труппа подготовила несколько работ о героической борьбе с фашизмом и даже об успехах Красной армии. Понравился новосибирцам и спектакль по пьесе А. Е. Корнейчука «Фронт». Премьера состоялась осенью 1942 года. Со сцены звучала открытая сатира на недочёты внутри вооружённых сил, и некоторые увидели в ней даже диверсию. Против постановки выступили отдельные военачальники, видимо, узнавшие себя. «Эта пьеса вредит нам, её нужно изъять, автора привлечь к ответственности. Виновных в связи с этим следует разобрать» (С. К. Тимошенко). «Я бы не знаю, что сделал с этим писателем, который написал эту пьесу. Это безобразная пьеса, я бы с ним разделался за такую пьесу» (И. П. Камер). Тем не менее Корнейчук был удостоен за «Фронт» Сталинской премии, в здании «Красного факела» спектакль сыграли 68 раз. Афиша театра имени А. С. Пушкина, 1941–42 годы. Фото: архив театра имени А. С. Пушкина За годы эвакуации Александринка провела 3253 зрелищных мероприятия, 11 постановок были премьерными, созданными в Новосибирске. На афишах этих спектаклей честно можно написать: «Сделано в Сибири». Другой творческий коллектив, прибывший к нам в эвакуацию, стал для города вторым детским театром. Это Новый ТЮЗ, который называли «самым модным» в Ленинграде. Наш же театр юного зрителя почти на два года выехал в Кузбасс — в Анжеро-Судженск. Первым сибирским спектаклем Нового ТЮЗа был «День живых» А. Бруштейн. В этом сезоне новосибирцы успели увидеть любимца девушек Павла Кадочникова, который скоро уехал на «Ленфильм» продолжать работать в кино. Приглашение на спектакль «День живых», 1942 год Коллектив также выступал на площадках домов культуры, в воинских подразделениях. Популярностью пользовался и женский ансамбль гусляров «Сами с усами», организованный внутри труппы. В декабре 1941-го к нам из столицы эвакуировали Государственный Центральный театр кукол с заслуженным артистом РСФСР Сергеем Образцовым. Он разместился в здании закрытой мечети (Фрунзе, 1а). Москвичи много ездили по Сибири, активно участвовали в организации общегородской новогодней ёлки и развлекательной программы зимних школьных каникул. В Новосибирске коллектив смог осуществить свою ещё довоенную задумку: создал спектакль «Король-олень», который продолжил тему популярнейшей «Волшебной лампы Аладдина». Постановка шла трудно. Сказывались скудость материальной базы, отсутствие музыкальных инструментов, психологическая усталость. Премьера состоялась 1 июня 1943 года в клубе Сталина, прошла она блестяще, в течение месяца пьесу сыграли 16 раз. У нас Сергей Владимирович готовил и «самый знаменитый кукольный спектакль ХХ века» — «Необыкновенный концерт», который объездил весь мир. Здесь же, в Новосибирске, нашёлся идеальный исполнитель и голос кукольного конферансье Эдуарда Апломбова, одним своим видом мгновенно вызывающего зрительские улыбки. Это Зиновий Гердт, познакомившийся с образцовским театром в одном из новосибирских госпиталей. Белорусский государственный еврейский театр перебрался в Новосибирскую область тоже в декабре 1941-го. Материальная база была почти «на нуле»: костюмы, реквизит — всё погибло в Белоруссии. Главный дирижёр коллектива Соломон Эмерман по памяти восстанавливал партитуру всех постановок. 8 марта 1942 года БелГОСЕТ поднял занавес. В Доме Ленина, на сцене Новосибирского ТЮЗа, труппа представила историческую пьесу известного еврейского поэта Шмуэля Галкина «Бар-Кохба». Её события (борьба иудеев против римлян), хотя и происходили почти два тысячелетия назад, хорошо накладывались на современность. Артисты очень боялись реакции публики: всё-таки это не привычные носители еврейской культуры, а жители далёкой Сибири, которые не понимают идиша (специально были распечатаны русскоязычные программки). Но опасения не оправдались: зрители хорошо поняли тему спектакля и тепло его приняли. В составе белорусского театра работал и молодой, ещё неизвестный композитор Оскар Фельцман. В Новосибирске БелГОСЕТ поставил 14 пьес, из которых семь — новых. Состоялось 244 спектакля. Большим счастьем, по словам артистов, «было выступление на заводе, производящем мыло. После выступления каждый получил кусок очень дефицитного в то время товара». Все театры взаимодействовали с воинскими частями, госпиталями и агитпунктами. Ещё в 1941 году коллективу Александринки за активную военно-шефскую работу вручили знамя Наркомата обороны СССР. Труппа отправила на фронт немало подарков и тёплых вещей, показала десятки специальных спектаклей, вся выручка за которые поступала в фонды обороны. Весной 1943-го работники эвакуированных театров и нашего оперного собрали деньги на постройку 12 самолётов. Константин Адашевский и Александр Борисов из Александринки вместе с известным новосибирским баянистом Иваном Маланиным создали еженедельную сатирическую радиопередачу «Огонь по врагу», которая стала очень популярной у жителей города. К. Адашевский, А. Борисов и И. Маланин в радиопередаче «Огонь по врагу», 1942 год. Фото: НГАДТ «Красный факел» «В одном из госпиталей заслуженная артистка Рашевская и артистка Певцова организовали драматический кружок из выздоравливающих бойцов. Первое выступление „своих“ артистов имело очень большой успех. На вечере присутствовало более 700 человек. Некоторые больные настояли, чтобы их принесли в зал на носилках» (В. Южина). Артисты театра в госпитале, 1943 год. Фото: НГАДТ «Красный факел» В 1942 году появились театральные фронтовые филиалы для выступлений в частях действующей армии. Программы состояли из набора эстрадных миниатюр, скетчей, простых пьес, легко воспринимаемых и дающих солдатам как отдых, так и запал на дальнейшую борьбу. Афиша фронтовой бригады театра имени А. С. Пушкина, ноябрь–декабрь 1942 года. Фото: НГАДТ «Красный факел»

Новосибирск военный: авиаград

Немецкая разведка в секретных документах 1940-х годов называла наш город авиаградом, имея в виду объёмы производства самолётов для фронта. Новую главу цикла публикаций «Новосибирск военный» мы посвящаем истории легендарного завода, носящего имя лётчика В. П. Чкалова. С 1936 года завод горного оборудования «Сибмашстрой» официально перепрофилировали. Он стал выпускать истребители И-16 конструктора Н. Н. Поликарпова («ишаки»), получил имя В. П. Чкалова. В 1941 году приступил к производству самолёта ЛаГГ-3. С началом войны 153-й завод принимает пять авиационных предприятий: из Киева, Москвы и Ленинграда. Серийный выпуск Як-7 Составы с оборудованием разгружали круглосуточно. Его количество выросло в семь раз, а производственные мощности — более чем в 4–5 раз. За год 10 цехов было реконструировано, создано 22 новых. В корпусах, которые ещё находились в «лесах», устанавливают и налаживают станки. Предприятие переходит к работе над истребителями Як. Монтаж эвакуированного оборудования в механическом цехе завода №153 «С гордостью вспоминаю, что уже через три недели после прибытия эшелонов нашего завода начался регулярный выпуск самолётов на новом месте, а ещё через три месяца мы не только восстановили, но и значительно увеличили выпуск по сравнению с московским» (Яковлев А. С.). К концу 1941 года выдали первую партию Як-7Б — 21 самолёт. Неприхотливая, простая в управлении машина была любима лётчиками. За 1942 год сделали уже 2211 Яков. Для работников предприятий возводили жильё, столовые, детские сады. По Каменскому шоссе (ныне проспект Дзержинского) и на Золотой горке заводу выделяют большой земельный участок, было выстроено 200 бараков, что дало возможность разместить в отдельных комнатах семьи шести с лишним тысяч рабочих, приехавших с эвакуированными цехами. Жилые бараки завода №153 Самым тяжёлым был первый год становления оборонного города. Продолжительность смен порой достигала 16 часов. Более половины работавших на Чкаловском заводе — женщины и подростки. «У нашей группы 26 июня 1941 года должна была быть защита дипломов, а война началась 21 июня. Некоторые группы успели получить дипломы, а мы — нет. Объявили приказ о призыве всех на завод Чкалова, для работы. Мы остались без защиты, но выпускники дали нам написанные от руки дипломы» (Гутов А. Ф.). На предприятия мобилизовали всех, кого могли. «Детей 14–15 лет по повесткам, как в армию, призывали в город на работу из всех сельских районов. Их привезли сразу в ФЗО, обучали, они получали специальности токарей, клепальщиц, в общем, те специальности, которые нужны были на заводе. Они работали по 12–18 часов в сутки. Иногда даже не приходили в барак, а ночевали на заводе. Там были трубы обогрева, а ведь холодно зимой, так они около этих труб постоят немножко, погреются, поспят — и снова работать» (Клименко И. П.). К началу 1942 года число обучающихся выросло в три раза. Ребятам зачастую приходилось выполнять самую сложную работу. Они пролезали в узкие части корпуса самолётов и изнутри проклеивали их специальным клеем. А клей этот был едким: разъедал кожу рук. Но кто-то же должен был брать на себя эту обязанность. Скидку на возраст не делали — все трудились в условиях жесткой дисциплины. За опоздание на смену тогда выговором не отделывались. Выпускники школы ФЗО Вася Чулков и Толя Ануфриев, 1944 год 15-летний Олег Морозов монтировал радиостанции в кабинах пилотов. «Погрузишь это всё на себя и идёшь. Кабина пилота у Як-9 очень маленькая, там не то что двоим, одному не развернуться. И хоть я высохший был весь от голода, всё равно очень тесно» (Морозов О. Л.). На предприятии организовали школу мастеров социалистического труда, учредили почётное звание «Стахановец военного времени», широкий размах приняло движение двухсотников под девизом «Работать за себя и за своего товарища, ушедшего на фронт». Это означало выполнять две нормы как минимум. Так, слесарь-разметчик Н. Д. Санин, встав на вахту в честь защитников Сталинграда, выполнил задание на 51 400 процентов, заменив труд 241 револьверщика и 250 слесарей. Исключив лишние операции, за три минуты ударник сделал 160 деталей-пружин, тогда как ранее на изготовление одной уходило шесть минут. Это был рекорд всесоюзного значения. К началу 1942 года в городе стало уже 3800 двухсотников и трёхсотников. Тысячники завода цеха 3 завода №153 Производительность труда всячески стимулировали: премиями, возможностью быстро повысить квалификационный разряд, соцсоревнованием за переходящее Красное знамя обкома ВКП(б). Газета «Советская Сибирь» регулярно публикует сообщения об успехах горняков, металлургов, рыбаков, животноводов: «На вас теперь будет смотреть весь Советский Союз. Вы вступили на путь славы, и вы должны оправдать надежды всей страны». В ходу была и психологическая практика сталинских заданий, сатирических листовок и личных писем с фронта отдельным отстающим рабочим. Стимулирующее письмо Условия труда были тяжелейшими. К тому же работающих не могли обеспечить качественной едой. Из-за нехватки посуды часто первое наливали в консервную банку, а второе вываливали прямо в протянутые ладони. Но руководители предприятия старались материально поддерживать коллектив, в первую очередь передовиков и стахановцев, которые даже имели право получать второе горячее питание «без вырезки талонов». «Дали нам, всем девочкам, к восьмому марта талоны на чулки. Когда мы пошли в магазин, то чулок не было, так мы эти подарочные чулки и не получили, вернее, не купили, потому что все полки были пустые и нечего было покупать» (Лутковская А. В.). Приказ по заводу имени В. П. Чкалова Кроме самолётов, в 1942 году чкаловцы наладили выпуск и другой продукции, полезной фронтовикам: финских ножей, алюминиевых чашек, ложек, солдатских котелков. Летом 1942-го молодёжь завода обязуется бесплатно построить четыре машины имени Героев Советского Союза: Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной, Любы Земской, Саши Чекалина. Эту технику комсомольцы передают лётчикам прямо на аэродроме предприятия. В ответ с фронта шли телеграммы: «„Лиза Чайкина“ сумела за себя постоять. На ней сбито уже семь фашистских стервятников». Комсомольская машина имени Любы Земской Ответственность за срыв выпуска была огромная. Невыполнение плана приравнивали к преступлению. В августе завод занял второе место во Всесоюзном социалистическом соревновании, вышел на первое место среди предприятий Новосибирской области, план 1942 года был выполнен на 100,9%. Отправка самолётов на фронт В 1943-м началось движение комсомольско-молодёжных «фронтовых бригад». Победителей называли «гвардейцами тыла». Статус лучшей комсомольской бригады Новосибирска удерживала бригада Феликса Немировского с завода имени В. П. Чкалова.  Производство крайне нуждалось в научной поддержке. 19 августа 1941 года вышло постановление ГКО №513 о создании в Новосибирске филиала №2 Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) имени профессора Н. Е. Жуковского. Организацию возглавил один из основоположников аэродинамики, Герой Социалистического Труда Сергей Алексеевич Чаплыгин. Продувка модели самолёта в аэродинамической трубе Т-203 Научно-теоретические

Новосибирск военный: герои неба

Совсем не зря считается, что лётчик-испытатель — верный друг и помощник авиаконструктора. От результата этой работы зависят десятки и сотни жизней других людей. В новой публикации из цикла «Новосибирск военный» рассказываем о героизме тех, кто своим ежедневным трудом в тылу приближал Великую Победу. Первые испытания на заводе №153 (ныне имени В. П. Чкалова) провели ещё 4 ноября 1937 года. На первой изготовленной здесь машине — истребителе И-16 — в небо поднялся Александр Филиппович Тамара. Полёт прошёл успешно, и «деревянный ишачок» запустили в серийное производство. 23 мая 1938 года при испытаниях И-16 на предприятии гибнет первый лётчик-испытатель Николай Баранов. 14 июня 1941 года — ещё одна катастрофа: с УТИ-4. Жертвами стали лётчик-испытатель Иван Гаращенко и находившийся на борту контролёр ОТК авиазавода Б. А. Ткачёв. Здание первой лётно-испытательной станции завода №153. 1936–39 годы В конце 1941 года начальником ЛИС (лётно-испытательной станции) завода назначили знаменитого лётчика, полковника Бориса Александровича Туржанского — одного из первых Героев Советского Союза, получивших это звание в Испании ещё в 1936 году. Это был самый тяжёлый военный период для предприятия: переорганизация производства на истребители Як. И сам самолёт был ещё не доведён, и сборка многих машин, сдаваемых на ЛИС, не отвечала техническим требованиям. В августе и сентябре 1942-го из-за некачественного изготовления крыльев два самолёта потерпели катастрофу, шесть сняли с полётов. За третий квартал сожжено семь авиамоторов. А фронт требовал всё больше техники. К концу 1942 года на заводском аэродроме скопилось 255 собранных машин, из которых испытано было только 185. «Каждый новый серийный самолёт проходит программу лётных испытаний. За 20–30 минут полёта испытатель должен проверить скорость и маневренность машины, проверить её на фигуры высшего пилотажа, убедиться в её прочности, надёжности и быстроходности. Только после этого самолёт может быть передан военным» (Яковлев А. С.). Лётчики-испытатели работали с большим напряжением — от зари до тёмных сумерек. И 22 ноября 1942-го при испытании очередного Як-7Б происходит нелепая трагедия. Уже приземлившись и заруливая на стоянку, гибнет опытный Никодим Яковлевич Симонов. Был уже вечер, темно, и в это время с аэродрома взлетал другой самолёт. Столкнувшиеся машины загорелись. Взлетавший лётчик Лазарев успел выскочить из кабины, а Симонов сгорел из-за заклинившего фонаря. Внедрение новых технологических процессов без должной проверки, низкая квалификация работников ОТК часто приводили к массовому браку. В первые два месяца 1943 года было забраковано 40 комплектов крыльев Як-9 и ручное управление на 90 самолётов, в мае — по причине некачественной сварки — 70 комплектов шасси. ЛИС завода в годы войны Отгрузка готовой продукции постоянно задерживалась. За 24 дня мая 1943 года завод недодал фронту 45 машин, а он «требует самолётов немедля». Последовали оргвыводы. Туржанский был переведён на завод №82 в Тушино, за ним сменился и директор Романов. Согласно его докладу, в течение 1942-го и до 1 марта 1943 года с самолётами предприятия произошло 12 аварий и 10 катастроф. Из них шесть катастроф — с Як-7Б. Аварии в основном касались поломок шасси. Две катастрофы с гибелью двух пилотов случились прямо на заводском аэродроме. Остальные восемь зарегистрировали в авиаполках пятой запасной авиационной бригады. На месте аварии самолёта Як-9 При авиазаводах формировали специальные воинские части, где проводили испытания серийных машин в полном объёме боевой работы, а также проходил подготовку и переобучение лётный состав. В частности, в 1943 году авиабригада, дислоцируемая в Новосибирске, отправила на фронт 799 лётчиков и 2843 человека инженерно-технического состава. Подробные данные мы находим в документах заместителя командира 5-й ЗАБ В. И. Пантелеева: «За 1943 год произошло 15 катастроф и 15 аварий самолётов. Всего 30 лётных происшествий». Каждое происшествие зарисовывали. И таких кроков в архивных делах хватает. Схема района катастрофы в Коченёвском районе, 1943 год Тем не менее комиссия завода и военной прокуратуры отвергла претензии лётчиков и установила, что вины предприятия в этих катастрофах не было. По результатам проверки командующий ВВС СибВО заявил новосибирскому обкому КПСС о том, что относительно качества выпускаемых самолётов никаких претензий к заводу №153 нет. Постепенно разрыв между выполнением плана по сборке и по сдаче техники к бою снижался. Чкаловцы не забыли своего руководителя — именем Туржанского названа одна из последних машин, отправленных на фронт. Парень, который спас город Летом 1943-го Новосибирск потряс взрыв. Пожалуй, сегодня самый известный в городской истории той войны. Василий Илларионович Старощук в 1935 году окончил Новосибирский аэроклуб, с началом Великой Отечественной подал заявление об оправке на фронт, но был оставлен продолжать обучить пилотов. В. И. Старощук В апреле 1942 года Василий Старощук всё-таки уходит на передовую. Его назначают в 900-й истребительный полк восьмой воздушной армии Юго-Западного Сталинградского фронта. Совершил 30 боевых вылетов, сбил немецкий истребитель «Мессершмитт» (Ме-109), но в октябре и сам был подбит, совершил вынужденную посадку, был контужен. После госпиталя лётчик вернулся в Новосибирск, подал заявление о продолжении службы в действующей армии и с 31 декабря 1942 года был определён на завод имени Чкалова. В. И. Старощук возле учебного самолёта «Я плохо помню своего отца, мне было всего 10 лет. Но не забуду, с какой нежностью отзывалась о муже мама. Держа меня на руках, она показывала мне тающий след в небе от пролетевшего самолёта и гордо говорила: „Смотри, дочка, вот твой папа летит над городом“» (Старощук Л. В.). Как рассказывал сын лётчика, Владимир, в тот июльский день 1943 года отец уже закончил испытания, но его попросили проверить ещё один самолёт. Это был Як-7Б. Выполнив упражнения, Василий Илларионович уже начал было возвращаться и шёл на снижение, как случилась авария. Поступила команда оставить самолёт, прыгать. Но внизу был город, и Старощук принял решение дотянуть. Он летел вдоль Красного проспекта, чтобы сесть на большой пустынной площади Сталина (ныне Ленина). Даже шасси уже выпустил. До цели оставалось немногим более 500 метров. «Раздался страшный вой, и затем взрыв был. Я соскочил с окна и прямо сюда прибежал. Ещё не было ни милиции, никого не было. Народ стекался. В промежутке между мединститутом и фармацевтической фабрикой дом был бревенчатый. И он упал прямо под фундамент дома. Он в подпол вошёл, как бы провалился. В доме была пожилая женщина, её контузило. Потом милиция, всех разогнали, стали там раскопки делать» (Калашников В. И.). Падение произошло рядом с нынешним зданием Дома быта (Красный пр-т, 50). Сейчас на этом месте несколько кафе, а тогда стоял жилой деревянный дом. Место падения самолёта Як-7Б (отмечено красным) «От него, конечно, мало чего осталось: собрали полтора–два килограмма ошмёток… Окно квартиры

Новосибирск военный: ленинградское сердце сибирского города

Если говорить о связях новосибирцев и жителей северной столицы — Петербурга, Ленинграда, то правильно будет обратиться ещё к концу позапрошлого, XIX века. Выпускниками петербургских вузов были почти все первостроители нашего города: Института путей сообщения имени императора Александра I — Константин Яковлевич Михайловский, Николай Георгиевич Михайловский, Викентий Иванович Роецкий, Николай Аполлонович Белелюбский и Николай Борисович Богуславский, Григорий Моисеевич Будагов, Николай Павлович Меженинов, Николай Михайлович Тихомиров, Николаевского инженерного училища — Владимир Константинович Жандр. Далее — мэр Владимир Ипполитович Жернаков, выпускник Петербургского университета, архитектор Андрей Дмитриевич Крячков — выпускник Института гражданских инженеров императора Николая I и т. д. В 1918-м моряков-радиотелеграфистов Балтийского флота направили в Ново-Николаевск устанавливать первую в городе радиостанцию (с диапазоном вещания 3000 км); в 1930-м в город переехал из Ленинграда ТЮЗ, ставший краевым Западно-Сибирским театром юного зрителя; в 1930-е ленинградские специалисты помогали в строительстве и оборудовании наших промышленных гигантов. И самый яркий след, ещё не забытый, — это война. В годы Великой Отечественной у ленинградцев и новосибирцев сложились особые, тесные отношения. Они сохраняются и сегодня. В северной столице до сих пор с любовью и уважением встречают сибиряков. Вы, быть может, замечали это даже на себе — стоит упомянуть, что ты приехал в Питер из Новосибирска, реакция местных жителей (особенно старшего поколения) сразу меняется: тебе готовы подсказать, помочь. Всё это — результат того доброго приёма, оказанного горемычным беженцам нашими бабушками и дедушками. 128 тысяч ленинградцев нашли в Новосибирске второй дом. После войны наш город стал как минимум на 1/6 часть ленинградским. Смотрите сами: в 1941 году в нём проживало 450 тысяч человек, 1945-м стало уже 609 тысяч. 159 тысяч человек чистого прироста (это с учётом не вернувшихся с войны)! Эвакуация детей из Ленинграда Уже в августе 1941-го город принял первые четыре эшелона эвакуированных из Ленинграда женщин и детей. Ещё до прибытия в город их обеспечивали на станциях питанием, медпомощью, а паровозы — топливом. Список детей-ленинградцев 2-го Болотнинского детского дома 37 ленинградских детских домов с 3528 воспитанниками нашли пристанище в Новосибирске. Теперь здесь живут уже их дети и внуки. «Нас на руках выносили. Стояла телега, и славная Александра Павловна, директор дома малютки, начала укладывать детей в коробочки — многие были немощными и не могли сидеть. В детстве мне каждый год снилась война. Каждый год я просыпалась от ужаса. То, что было на вокзале, когда я маленькая сидела, как бомбили вокзал и как бегали люди — это мне приснилось очень сильно. Мне было, наверное, около трёх лет, оттуда меня уже привезли в Новосибирск на поезде. На Алтайке нас разгружали. Было обращение, чтобы детей из Ленинграда брали в семьи. Мама пришла в дом малютки и сказала: „Мне бы девочку, на меня похожую“. Меня вывели к ней. Я на неё смотрю, она на меня смотрит. Я подошла, взяла её за руку и сказала: „Мама“» (Л. Н. Евдокимова). «Ей было лет 17, а выглядела она на все 70. Волосики на руках были зелёного цвета. Её везла из блокадного Ленинграда женщина-капитан, старшая сестра. Девочке ещё нельзя было много есть, мама варила для неё кашу, кормила маленькими порциями» (М. Ф. Заливина). В январе 1942-го в Ленинград отправили эшелон масла, подготовленный Новосибирским жиркомбинатом. В марте эшелон вернулся обратно, вновь привезя эвакуированных жителей. Прибывшие по возможности прикреплялись к бытовым и лечебным, к детским учреждениям, к столовым, получали топливо. В округе ускоренно строили жильё упрощённого типа — засыпные землянки на косогорах рек, деревянные бараки в рабочих посёлках. Условия, конечно, были далеко не столичные. Электричество в бараках было редкостью, на половину помещения полагалось по две стеариновые свечи в месяц. Водоснабжение, канализация, бани — отдельная история. Предложение по использованию сквозных проходов Беженцам даже привыкнуть к новой жизни было тяжело. «Ещё я помню, как новая девочка, из эвакуированных, во дворе вдруг закричала: „Мама, мама, кошка, кошка, лови скорей!“ И побежала за ней, а мать её держит. Я никому ничего не сказала, пришла домой и поделилась с матерью. Она мне говорит: „Никому об этом не рассказывай“. Я говорю: „Зачем она хотела поймать её?“ Вот когда она мне рассказала, что эта девочка — ленинградка и что блокадники ели кошек, я в такой ужас пришла… Мама говорит: „Никогда и никому не говори, она не виновата, а её будут дразнить, зачем это нужно?“» (Р. Д. Малянова). Чтобы дать возможность разместиться эвакуированным семьям, в городе освободили десятки тысяч квадратных метров жилья. Ещё больше для этого использовали служебных площадей. Для проживания приспосабливали «сараи, подвалы, чердаки по типу мансард». Новосибирцы делились с прибывшими не только кровом — отдавали им вещи свои и своих родных, ушедших на фронт. Ведь у многих беженцев с собой даже не было верхней одежды — лишь документы да небольшие котомки. Зимой 1942-го в Новосибирске стояли сильные морозы. Температура воздуха иногда опускалась ниже –40 градусов. Приезжие замерзали. Спасали местные жители — доставали из гардеробов тёплые вещи, сколько есть, и раздавали эвакуированным. Делились едой, жильём. Норму в девять квадратных метров на человека тогда урезали до двух. Сибиряки прибывших понимали и с честью исполняли свой братский долг. А ленинградцы — истощённые, больные — отвечали благодарностью. Конечно, не все новосибирцы были так сознательны. Освобождение площади зачастую происходило за счёт горожан. Некоторые предприятия переводили в другие населённые пункты области, работники тоже переезжали. Не всем нравилось, что в их домах занимали комнаты чужие люди. Бытовало даже такое злое словцо — «вакуированные». Но это было нетипичным явлением. С июля по ноябрь 1941-го регион принял более 30 крупных предприятий с оборудованием и кадрами. В том числе десяток — ленинградских. В этом ряду — завод «Электроинструмент», обувная фабрика «Пролетарская свобода», электровакуумный завод «Светлана», завод имени Коминтерна, инструментальный имени Воскова, оптико-механический завод (ЛОМО). Кроме заводов, фабрик, научных институтов, в область приехали различные тресты, вузы. Например, тот самый Ленинградский институт инженеров путей сообщения. Анкета Ленинградской филармонии. 1942 г. Годы Великой Отечественной обеспечили Новосибирску и культурный прорыв. Военную прописку у нас получили знаменитая «Александринка» — Ленинградский театр драмы имени Пушкина, Ленинградский театр юного зрителя, Ленинградская филармония с её известным симфоническим оркестром. На время в наш город привезли тысячи исторических экспонатов. Пять этажей здания оперного театра стали самым крупным музейным хранилищем планеты. В 1944-м блокада в городе на Неве была прорвана. Это событие стало праздником и для Новосибирска. В городе развернули неделю усиленной помощи Ленинграду. Все предприятия передавали ему сверхплановую

Новосибирск военный: повседневная жизнь города

«Сибирь далеко от фронта. Но она далеко, если расстояние измерять по географической карте. Фронт Отечественной войны мы воспринимаем сердцем», — так выражал настроения тылового Новосибирска писатель Савва Кожевников. Даже здесь, за тысячи километров от кровопролитных сражений, тягот и лишений в те годы было предостаточно. Лето 1941-го ещё как-то не ощущалось военным. Не прекращали работать цирк и кинотеатры, не начался ещё поток беженцев, не прибыли эвакуированные предприятия. Домашний уют (улица Белинского, 49) Резко увеличилась нагрузка на загсы. Чисто молодожёнов, зарегистрировавших официальный брак в первые дни войны, выросло в разы по сравнению с предыдущей неделей. Всего в 1941-м было заключено на треть браков больше, чем в 1940-м, а число разводов упало более чем в десять раз. В первую очередь бракосочетание понадобилось военнослужащим и парам, уже жившим вместе и имевшим детей. Это обеспечение социальной защиты ещё даст свои положительные результаты. Изображение: плакат 1941 года С осени всё сильно усложнилось. Война пришла и за тысячи километров от линии фронта, в далёкую Сибирь. В город один за одним прибывали эшелоны с беженцами, оборудованием заводов, ранеными бойцами. За два года через новосибирский эвакопункт прошло почти 1,5 млн человек. Кроме этого, в районы Новосибирской области были интернированы сотни тысяч советских немцев и представителей других национальностей. Это было хорошее пополнение рабочей силы. Части спецпереселенцев повезло осесть в Новосибирске, где они создавали «копай-города» (половина окошка — в земле, половина — на улице) и работали на стройках и предприятиях. В августе в Новосибирске утвердили комплекс мероприятий по противовоздушной обороне города, а в октябре даже был объявлен «период угрожаемого положения», ввели правила светомаскировки, за нарушение которых некоторых руководителей объектов и просто жителей привлекали к ответственности. «Хоть в городе и не было действий, а обязательно надо было, чтобы висели черные занавески. Мы заклеивали окна, чтобы свет не проникал в окна. Тогда боялись, что японцы могли прилететь» (Л. Д. Минина). Изображение: плакат 1941 года Первый год становления оборонного города был, пожалуй, самым тяжёлым. На заводы привлекали женщин, подростков. Рабочий день длился по 12–16 часов. Несмотря на уплотнение и приспособление подсобных помещений, жилья явно не хватало. Даже на благополучном гиганте — заводе имени В. П. Чкалова — каменные дома-новостройки составляли 27,9%, остальное — сборно-щитовые и каркасно-засыпные бараки (66,8%), а также землянки и полуземлянки (5,3%). Что уж говорить о новых, только прибывающих предприятиях. Понятно, что условия были тяжелейшие, особенно зимой. Стены промерзали, покрывались к утру инеем. За ночь воду в вёдрах затягивало льдом. Спали в верхней одежде, для приготовления пищи и для умывания растапливали снег. Катастрофически не хватало посуды, одежды, обуви, особенно эвакуированным, которые приехали в Сибирь практически без вещей. Жилой городок завода имени Чкалова Город жил в режиме экономии продовольствия, воды, электричества. Эвакуированным на половину барака полагалось по две стеариновые свечи в месяц. В определённые часы гражданам запрещали пользоваться электроплитами и утюгами, учреждениям нельзя было тратить электроэнергию на отопление. Строго регламентировались и осветительные нужды. Топливо и дрова, конечно, тоже были нормированы. Дефициту способствовал и перевод тылового автомобильного парка на твёрдое топливо: на машинах устанавливали печурки, паровой силой приводящие в действие двигатель, — только успевай подкидывать. Централизовано в городе отапливали лишь небольшое количество помещений, среди них — здание оперного театра. У простого населения популярны были железные печки-«экономки». Максимально использовали отходы лесных и деревообрабатывающих предприятий, но в топку шли и заборы, и скамейки, и деревянные тротуары. Заготовка дров, 1940-е годы Большие проблемы были и с транспортом. Часть автомобилей отправили на фронт, часть трамваев переоборудовали под грузовые. Многие новосибирцы вынуждены были часами добираться до своих рабочих мест. Трамвай на площади Сталина (ныне Ленина) С 1 сентября 1941 года во всей стране ввели нормированное снабжение продуктами и карточки на хлеб, сахар и кондитерские изделия, с ноября — на мясо и рыбу, жителей прикрепляли к торговым точкам. Потеря карточек, их кража были большой трагедией для рядового жителя, обрекала его на «голодование». И не только его, ведь у многих кормилец в семье был один. Карточки не восстанавливались, месяц до выдачи следующих приходилось буквально побираться по знакомым, искать другие пути приобретения продуктов. Например, широко практиковался обмен домашних вещей на продовольствие. Продовольственные карточки, 1943 год Отоваривание карточек зачастую уже было проблемой. Например, вместо сахара могли выдать карамель. А вместо мяса — субпродукты, в ходу были сыворотка, обрат, потроха, кости. Рыночные цены на некоторые продукты в течение войны выросли в десятки раз и стали практически неподъёмными для простых трудящихся. Многие не выдерживали, прямо за станком падали в обмороки, опухали от голода, но работали. Великим подспорьем стало вхождение огородничества в повседневную жизнь горожан. Распахивали палисадники у домов, даже скверы и газоны. А будущая площадь Маркса на левом берегу вообще была большим огородом. На сборе урожая, 1942–1944 годы Картофель был практически безотходным продуктом, вплоть до «шалупайек» — тонко очищенную кожуру высушивали, а потом мололи. «Самая любезная пища — это драники, но это хорошие, а были ещё так называемые „тошнотики“, они из перемёрзшей картошки, в которой ничего не оставалось, кроме синего крахмальчика. По сегодняшним меркам он был похож на овсяное печенье, но только это было омерзительно по вкусу» (Н. П. Волкова). Жители старались не пропустить ни одного известия с фронта, внимали уверенному голосу Левитана, прислушивались к стуку калитки. «Особенно было тяжело, когда люди получали похоронки. Мы окружали этого человека, готовы были всё отдать, только бы успокоить. Ну а как успокоить, когда умирали дети?» (В. В. Корсакова) Открытые статистические данные показывают, что в период июля 1941-го – августа 1944-го года смертность в Новосибирской области превысила довоенный уровень почти на треть. Из-за преобладания смертности над рождаемостью естественный прирост населения обратился в естественную убыль. Объявление на городских улицах, 1941–45 годы В 1943-м в области (без учёта Новосибирска) умерло 8767 человек. Из них 20% — от туберкулёза, 6% — от авитаминоза и дистрофии. По данным историка А. Г. Теплякова, в 1943–1945 годах в Новосибирске от голода погибли 3,5 тысячи человек. Для решения проблем с питанием при предприятиях создавали отделы рабочего снабжения (ОРСы), с 1943 года коллективы города стали активно развивать собственные подсобные хозяйства. В 1944-м их число выросло уже до 450. Работникам заводов, школьникам приходилось иногда месяцы проводить в поле, где условия проживания в пронизываемых ветрами бараках были ещё хуже, чем в городских «трущобах». При всей тяжести повседневного труда обычная жизнь не останавливалась: в магазины по утрам завозили свежий хлеб, расширилась сеть здравпунктов и медицинских амбулаторий, в школах

Новосибирск военный: помощь фронту

С самого начала Великой Отечественной войны в Новосибирске и области развернулось движение помощи фронтовикам. Оно проявлялось в самых разных формах. Население вносило пожертвования в Фонд Красной армии, собирало средства на постройку различных видов боевой техники. Специальные счета для приёма добровольных взносов работали во всех отделениях Госбанка. Трудящиеся Новосибирска сдают ценности в Фонд обороны страны, 1941 год Предприятия устраивали трудовые вахты с перечислением зарплаты на именные бронепоезда, танки, самолёты. Фаворитом в народной любви была авиация. Осенью 1941 года молодые рабочие области провели два масштабных субботника для сбора средств «На постройку боевой авиаэскадрильи „Новосибирский комсомолец“», это вылилось в целый ряд последующих воскресников по всему региону. В них приняли участие тысячи людей, в том числе пенсионеры и учащиеся школ. Девяти самолётам Як-7 присвоили особые наименования: появились звено «Комсомол Нарыма», звено «Комсомол Кузбасса», звено «Новосибирский комсомол» и «Новосибирский пионер» с пионерским значком на фюзеляже. 4 июня 1942 года состоялась торжественная передача боевых машин в войска. Вскоре в обком ВЛКСМ пришла весточка с фронта: «Ваши комсомольские истребители дерутся на юге и дерутся хорошо». Сборка комсомольской машины имени Любы Земской, 1942 год А взносы продолжали поступать. К 21 июня 1942-го на счету постройки авиаэскадрильи имени Комсомола №14007 было уже почти 3 млн рублей. И молодёжь завода Чкалова продолжала делать именные самолёты. Их называли в честь погибших молодых героев войны: Зои Космодемьянской, Александра Чекалина, Лизы Чайкиной, Любы Земской. В ответ с фронта шли телеграммы: «„Лиза Чайкина“ сумела за себя постоять. На ней сбито уже 7 фашистских стервятников». За годы войны фронт получил с завода шесть эскадрилий «Новосибирский комсомолец». В январе 1943-го медицинские работники Октябрьского района Новосибирска передают 50 тысяч рублей на постройку эскадрильи санитарных самолётов «Сибирский медработник». Подключаются преподаватели и студенты Новосибирского медицинского института: они внесли 96 131 рубль. Знаменитый хирург, профессор Владимир Михайлович Мыш — 20 тысяч рублей. На пожертвования строят и самолёт «Донор Сибири». Областные организации Осоавиахима к началу 1943 года собрали 4,8 миллиона рублей, которые пошли на изготовление танковой колонны «Новосибирский осоавиахимовец». В Фонд обороны также поступили 1,3 тысячи рублей на танковую колонну «Новосибирский милиционер» и 6 тысяч рублей от новосибирских баптистов-евангелистов на производство танка «Минин и Пожарский». Коллектив учителей и учащихся киселёвской средней школы №1 за три дня собрал 35 тысяч рублей на танк «Дед Мороз», а ребята из новосибирской школы №67 внесли 2,5 тысячи рублей на строительство танка «Юный сибиряк». Квитанция о внесении сбережений от Н. Ф. Хорошкиной, 1943 год Не отстают и сельские труженики. «Пчеловод колхоза „Красный пахарь“ Пихтовского района Егор Васильевич Муравьёв внёс на постройку боевого самолёта для Красной Армии 100 тысяч рублей. На авиазаводе он сам выбрал самолёт и дал ему имя „Таёжник“» («Советская Сибирь»). Василий Ефремович Егошин, пчеловод сельхозартели «Путь Ильича» Новолуговского сельсовета, в феврале 1943 года на свои личные сбережения купил самолёт, назвал его «Колхозник Егошин» и подарил лётчику майору Владимиру Плотникову. На митинге при передаче боевой машины сказал: «Я хочу, чтобы товарищ Плотников был моим сыном, так как у меня нет сыновей». Владимир Плотников ответил: «У меня нет родителей, и я желаю быть сыном Егошина. Я заверяю вас как родного отца, что я оправдаю ваше доверие, буду беспощадно громить немецкую свору». Газета Ордынского района «Ленинская трибуна» приводит сводку средств, собранных к 25-летию ВЛКСМ: на строительство I-й эскадрильи самолётов «Новосибирский комсомолец» — 150 тысяч рублей; на II-ю эскадрилью — 134 тысячи; 200 тысяч — на танковую колонну «За Родину»; 74 тысячи — морякам подшефного Северного флота, в том числе 34 тысячи — на подводную лодку «Новосибирский комсомолец»; пионеры и школьники района внесли свыше 27 тысяч рублей на танки «Таня» и «Александр Невский». Коллектив преподавателей барабинской школы №2 перевёл свой однодневный заработок на создание танковой колонны «Народный учитель». И таких примеров множество. Нарым — страшное место ссылки, но и там люди собирали деньги для покупки военной техники. «Нарымские колхозники решили построить на свои средства танк „Нарымчанин“. Члены артели „Красный рыбак“ Кривошеинского района отчислили на постройку танка доход с 285 трудодней» («Советская Сибирь»). И именно инициатива комсомольцев Нарымского округа в сентябре 1941 года положила начало сохранявшемуся всю войну движению по сбору средств на эскадрильи истребителей «Новосибирский комсомолец». Заключённые Сиблага НКВД также внесли свой вклад в помощь армии. В лагерях наладили производство «лыжно-пулемётной установки для перевозки пулемёта системы „Максим“ в зимнее время и ведения боевого огня, не снимая пулемёта с лыж». На 10 декабря 1941 года в Новосибирске было выпущено 500 таких комплектов, и работу в этом направлении продолжали. Тогда же заключённые изготовили 20 тысяч пар лыж для управления вещевого снабжения войск НКВД Западно-Сибирского военного округа, которые, в частности, были отправлены в город Куйбышев Новосибирской области, где в сентябре 1942 года формировалась наша 29-я отдельная лыжная бригада. Памятка НКВД по изготовлению лыжно-пулемётной установки, 1941 год В июне 1943 года в Новосибирске проходил II областной съезд молодых рабочих. «В президиум съезда несут мешки, в них — деньги, собранные на постройку самолётов. 100 тысяч, 72 тысячи, 65 тысяч, — называют делегаты сумму. А когда гвардии майор Овчуков предложил делегатам начать сбор средств на „катюши“, сразу понесли мешки с надписью „На катюши“» («Советская Сибирь»). Менее чем за год труженики Новосибирской области — комсомольцы, молодые рабочие, колхозники, интеллигенция — дали 6 миллионов рублей на достройку подводной лодки М-107 («Малютка»), которой 18 июня 1943-го приказом наркома ВМФ было присвоено наименование «Новосибирский комсомолец». 10 августа она была торжественно передана морякам и вошла в состав Северного флота. Подводная лодка «Новосибирский комсомолец», город Полярный, 1943 год Помогали фронту и артисты Новосибирска: как местные, так и эвакуированные из других городов. Весной 1943-го это были работники Новосибирского театра оперы и балета, Ленинградской филармонии, театра имени Пушкина, Нового ТЮЗа, Белорусского драмтеатра. Джаз-оркестр Леонида Утёсова, базировавшийся в Новосибирске, «построил на свои средства и передал Красной армии» самолёт «Весёлые ребята» с начертанным на борту наказом «Бей немцев». Изображение: газета «Советская Сибирь» Известный иллюзионист Вольф Мессинг, работавший в Новосибирске в 1941–1944 годах, подарил фронту два самолёта. Вольф Мессинг и Константин Ковалёв при передаче самолёта Не будет преувеличением сказать, что значительная часть боевой техники, полученной Красной армией, была изготовлена на личные сбережения и средства простых жителей нашей страны: рабочих, колхозников и даже школьников. Несмотря на собственное неблагополучие, голод и лишения, трудящиеся Новосибирской области за годы войны направили на эти цели 233 миллиона рублей. Женщины, старики, дети собрали десятки тысяч индивидуальных и коллективных